В новую книгу войдут переизданные, а также никогда ранее не публиковавшиеся высказывания и воспоминания замечательной ленинградской поэтессы, которую называли «голосом блокадного города».
Первая книга четырехтомного издания увидит свет этим летом, создатели принципиально не хотят делать ее «датовой» — привязывать к празднованию 70-летия Победы или к 105-летию самой Ольги Берггольц (которое будет отмечаться в мае). По их словам, том выйдет лишь тогда, когда «дозреет» сам или когда для его понимания «дорастут» читатели.
Дневники, которые поэтесса вела много лет, при ее жизни никогда не публиковались. После смерти Ольги Берггольц ее архив был конфискован властями и помещен в спецхран. Сейчас документы хранятся в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ). Вопрос об их «рассекречивании» решался на уровне кабинета министров. Слишком много в тех записях откровений, зачастую несовместимых с официальной советской пропагандой.
Впервые фрагменты дневников и некоторые стихотворения Ольги Берггольц появились в 1980 году в израильском журнале «Время и мы». Большинство не публиковавшегося в России наследия Берггольц вошло в 3-й том собрания ее сочинений (1990). Выдержки из дневников благодаря стараниям сестры поэтессы Марии Федоровны увидели свет в журнале «Знамя» в 1991 году. И наконец в 2010-м — к столетию Ольги Берггольц — вышла книга, озаглавленная просто и даже скупо: «Ольга. Закрытый дневник». В нее вошли ошеломляющей силы записи 1939-1949 годов, но снова это были лишь фрагменты архива. Говоря же о новом издании, инициаторы проекта не боятся использовать слово «полный».
«То, что полная версия дневников увидит свет именно в родном городе Ольги Берггольц, — событие знаковое, — считает известная петербургская писательница и переводчица Наталия Соколовская, принимающая самое непосредственное участие в подготовке книги к печати. — Дело в том, что дневник чересчур специфический, ленинградский. И это очень важно для нас! Более того, я не устаю повторять, что такие острые дневники необходимо всегда дополнять специальными комментариями. Для того, чтобы лучше понять то время, осознать, что тогда происходило».
Исторические сноски и справки для нового издания готовили московский историк и писателница, специалистка по истории советской литературы 1930-1950-х годов Наталья Громова и петербургский военный историк Александр Романов. Их комментарии соотносят события, упоминаемые в тексте, с реально происходившими в то время.
«Записи Ольги Федоровны — это ведь записи простой горожанки, даже несмотря на то, что она работала в Доме радио и знала о происходящем на фронте намного больше, чем другие, — продолжает Наталия Соколовская. — Тем не менее даже у нее, например, слово «блокада» впервые упоминается лишь в январе 1942 года. До этого о том, что город находится в кольце, люди вообще не знали. Им этого никто не сообщал. А руководство города фактически самоустранилось, не предпринимая никаких значимых усилий, чтобы спасти людей».
Тема цензуры в блокадном городе вообще, по словам Соколовской, проходит в дневниках красной нитью. «Это не героизм, это ужас, это бред… — пишет Ольга Берггольц. — Я убедилась, что о Ленинграде ничего не знают… говорили, что ленинградцы — герои, восхищались их мужеством и т.д., а в чем оно — не знали. Не знали, что мы голодаем, что люди умирают от голода… Ничего не слышали о такой болезни, как дистрофия. Меня спрашивали: а это опасно для жизни?.. На радио не успела я рта раскрыть, как мне сказали: «Можно обо всем, но никаких упоминаний о голоде. Ни-ни. О мужестве, о героизме ленинградском — это то, что нам просто необходимо… Но о голоде ни слова».
«Берггольц создала документ, показывающий, какому невероятному прессингу и деформации подвергалась личность человека в тогдашнем государстве, и то, что ей удалось об этом сказать, — это ее абсолютный человеческий подвиг, — считает Наталия Соколовская. — Поэтесса прекрасно понимала, что найдутся люди, которые за эти записи будут готовы бросить в нее камень».
Неслучайно дневники Ольги Берггольц можно даже сейчас, спустя десятилетия, сравнить с настоящей пороховой бочкой. По мнению советницы директора Государственного Эрмитажа, ведущей научной сотрудницы, доктора исторических наук Юлии Кантор, они по-прежнему обладают острой детонирующей силой.
«Сейчас такие дневники являются противоядием от выхолащивания темы блокады, темы войны, — уверена историк. — Ведь если бы не было всего того ужаса, о котором мы можем узнать только от человека, пережившего его, то и сама победа не имела бы такой ценности. Публикация полной версии дневников без купюр — это колоссальный подарок к грядущему празднику и наше приношение великой поэтессе и всем ленинградцам».
По словам составителей, работа над подготовкой книги велась около полугода. Летом должен выйти первый том. Его объем — 25 авторских листов, в каждом — около 40 тысяч печатных знаков. Итого — 500-600 страниц. К сожалению, тираж будет небольшим: по словам Наталии Соколовской, издатели ориентируются примерно на тысячу экземпляров. Распространять книгу планируется прежде всего по школам. А эпиграфом к дневникам должны стать строки самой Ольги Берггольц, написанные ею в страшном 1942-м:
«… Я никогда героем не была,
Не жаждала ни славы, ни нагпады.
Дыша одним дыханьем с Ленинградом,
Я не геройствовала, а жила».
